«Макаров»

продолжение

…поверьте, это — не фамилия очередного секс-работника, охранника или водителя, или, что хуже — бандюка. Нет. Это — 9-мм самозарядный пистолет, разработанный советским конструктором Николаем Фёдоровичем Макаровым в 1948 году и названный в его честь. Принят на вооружение в 1951 году. Являлся личным оружием в советских и постсоветских вооружённых силах и правоохранительных органах, а также одним из самых массовых пистолетов в СССР. Его вес, если быть точной, с магазином, снаряженным восемью патронами — 810 грамм. То есть не самый легкий предмет в дамской сумочке. И не самый безобидный…

Однажды, слегка подвыпивший Петя, приволок на “фирму” пьяного в стельку приятеля по общаге — Мустафу. Того бросила любимая девушка и он решил покончить с жизнью путем самоубийства. Застрелить себя хотел. Но, поскольку был пьян, не мог толком держать пистолет и размахивал им во все стороны. Это было опасно, ведь ПМ стреляет даже со взведенным курком и не ясно снят ли он с предохранителя. Не известно, что думал таксист, когда вез их, но мы в тот момент все ошалели настолько, что потеряли из памяти всю информацию из области обращения с оружием (те, кто ее имел). Я же не имела вообще никакой информации об этом. Ясно было одно: пистолет необходимо срочно устранить подальше от пьяного Мустафы, иначе беды не оберешься. Дрожащими пальцами я аккуратно вытащила оружие из ослабевшей руки Мустафы, мирно заснувшего прямо на полу посреди комнаты и приняла волевое решение переложить сей предмет в свой “рабочий” саквояж — стильный аксессуар моего образа.

Позвонил потенциальный клиент и наше внимание переключилось на новый заказ. Выбор девочек, толкучка у двери, звук мотора отъезжающей машины слегка разрядили обстановку. Коля, я и спящий незадачливый “самоубийца” остались одни в комнате. Из-за шума и всей этой суеты, дремлющая за стенкой хрипкоголосая Оксана проснулась и предстала пред нами.

— Че тут случилось уже? Че шумим? — спросонья спросила она. — Кто это? — кивнула в сторону спящего Мустафы, от которого разило перегаром так сильно, что аж запотели окна гостиной.

— Ну… — мямлила я, параллельно думая говорить ли ей о пистолете. “Нет” — было мое решение, — Тут Петя одногруппника пьяного привел…

— Че, любви платной захотел? — хмыкнула Оксана.

— Не… он просто напился с горя. Любимая бросила.

— А темнокожие тоже пьют водку?

— Не знаю. Но те, кто живет в нашей стране, однозначно — пьют. Глянь-ка сама…

Мустафа что-то пробурчал на своем языке в ответ на попытку Оксаны поговорить с ним.

— В кровать его. Пусть проспится до утра, — вынесла она вердикт.

Мы втроем кое-как дотащили несчастного Ромео до постели и он мирно засопел.

В моей голове лихорадочно роились всевозможные мысли по поводу пистолета —  штука для нас просто необходимая, но, вместе с тем, навлекающая ряд проблем. Очередное уголовное наказание за незаконное приобретение и хранение огнестрельного оружия; реакция Мустафы после того, как протрезвеет; реакция всех остальных, кто был свидетелем предыдущих событий; да и просто, как скрыть факт наличия пистолета в моей сумочке… М-да… Задачка непростая, но я выкручусь.

Мустафа проснулся уже под утро. У него было тяжкое похмелье: состояние, абсолютно привычное для всякого русского человека, но для темнокожего парня с его первым опытом “бодуна” — тяжелейшее и непонятное. О пистолете он не сказал ни слова и вообще по-русски изъяснялся пальцами: только-только начал учиться в Киеве.

Мы, стараясь не упоминать о “вчерашнем”, высказали слова сочувствия и отправили его с миром. “Макаров” остался в моем саквояжике. Остальные предпочли молчать. “Значит, так надо”, — решили они. И были абсолютно правы…

(продолжение следует)