«Пятеро сзади и двое спереди — нам повезло, и мы вырвались из Мариуполя»

Наталия Калужская — наша коллега и параюристка из Мариуполя рассказала, что происходило с ней и с ее близкими в первые недели войны, и как им удалось вырваться из уничтоженного города.

Иллюзия мира и безопасности. Начало

Накануне весны Мариуполь жил своей обычной жизнью. Люди работали, город обустраивали, прихорашивали: чистили парки, ремонтировали дороги, остановки. Даже пляж впервые привели в порядок и навели там красоту. Это все давало иллюзию мира и безопасности.

Но и я, и мои родные, мы что-то предчувствовали, что-то страшное. Я даже настаивала на продаже наших квартир и переезде в Винницу или в Хуст, там после Второй мировой войны жила и училась моя мама. Но это так и осталось в наших планах.

За политикой и новостями всегда следил мой муж. И вот, 21 февраля, когда Путин объявил о признании ДНР и ЛНР в границах Луганской и Донецкой областей, то есть  целиком с Мариуполем, мы начали собирать «тревожный чемоданчик».

Так как мы находились близко к зоне ООС, для нас война началась раньше, чем для остальной — мирной части Украины. Звуки обстрелов были слышны уже с 22-го или 23-го и они тревожно приближались, становилось все страшнее.

25 февраля вечером в нашей 12-ти этажке отключили воду и свет. Я сразу вспомнила о Восточном – это тот самый микрорайон на окраине, который в 2014 не раз подвергался массированным обстрелам из Градов и Ураганов. Жители Восточного рассказывали, что перед тем, как их обстреляли у них тоже отключили электричество и воду.  Я подумала, что это плохой признак, и мы с мужем решили переехать к маме, поближе к центру.

С собой мы взяли только документы, пару носок и белья, бинокль и ноутбук. Общественный транспорт к тому времени уже почти не ходил, поэтому мы шли пешком, вздрагивая от каждого взрыва. Один взрыв прозвучал очень близко, позже мы узнали, что это разбомбили нашу школу.

У мамы еще работали все коммуникации – электричество, водопровод, отопление, газ, были связь и интернет. Мы успели сделать достаточный запас питьевой и технической воды, у мамы были продуктовые запасы, и мы еще кое-что приготовили. По нашим расчетам, еды и воды нам на троих должно было хватить на пару-тройку недель.

Следуя советам, мы, чем смогли, заложили комнатные окна и заклеили все стекла скотчем. Ночь была неспокойная: обстрелы не утихали, окна звенели, стены вибрировали. Мы все были на взводе, нервничали, почти не спали.

Утром 26-го позвонила знакомая и сообщила, что в наш дом прилетели Грады. Я бросилась искать в инете новости и, к сожалению, информация подтвердилась. Мы с мужем сразу же понеслись туда, чтобы забрать кошек, ну, и вещи забрать, если что-то осталось. Картина перед нами открылась безрадостная: дом стоял почерневший, окон в нем не было, вокруг валялись обрывки чьих-то вещей, обломки оконных рам и мебели.

Кошек мы долго не могли найти, ходили, звали их, к счастью, одна таки – Аська – вышла к нам, а две другие так и не отозвались. Надеюсь, они просто спрятались где-то от страха. Мы оставили им еды и туалет, а сами вернулись домой к маме.

В воскресенье 27-го мы с мужем успели сходить в СПИД-центр, чтобы получить препараты (АРТ, ЗПТ, лечение гепатита). Людей в этот день было очень много. Многие приходили раньше своего срока, чтобы получить лекарства про запас, так как неизвестно было, какая ситуация будет завтра.  Работа кипела, врачи центра старались идти всем на встречу, удовлетворяя запросы пациентов. Но персонала не хватало, и мы остались, чтобы помочь медсестрам. Этим вечером из Мариуполя уходил эвакуационный поезд до Львова, возможно, это был наш шанс на спасение, но мы на него не успели, так как задержались в СПИД-центре.

В понедельник 28 февраля пропала связь. Потом отключилось электричество, а позже и газовую трубу пробило осколком. Мы остались без света, тепла и информации. Вот так все начиналось…

В ожидании хороших новостей

У нас был радиоприемник, и мы нашли украинскую волну.  Мы слушали, слушали.., надеясь, но хороших новостей все не было. В голове крутилась одинокая мысль: что это? правда или сон? Было очень страшно. И только моя мама ничего не боялась – она подавала нам пример стойкости и здравомыслия.

За две недели до войны у мужа был диагностирован диабет. Нужно было закончить обследование, чтобы ему назначили лечение. Но сначала заболела наш семейный врач, а потом пришла война. И муж остался без назначения. Мы не знали, является ли он инсулинозависимым, не знали, какое лечение ему требуется, и это добавляло аргументации в пользу нашей срочной эвакуации. Мама же, которой 82 года, ни в какую не хотела покидать Мариуполь, да, она и не смогла бы со своим здоровьем перенести дорогу.

Поэтому на семейном совете было принято решение, что мы с мужем будем искать любую возможность, чтобы эвакуироваться, а маму оставим под присмотром соседей. Соседи с 9 этажа приняли наше предложение переехать в мамину квартиру на первый этаж, потому что при обстрелах безопаснее находиться внизу и вообще вместе легче переживать беду. Также, у них заканчивалась питьевая вода, и мы договорились, что оставим им свои запасы продуктов и воды.

С этого момента мы целенаправленно стали искать информацию про «коридоры» и эвакуацию. И вот, в ближайшее время, мер города сообщил по радио о сборах на главных площадях Мариуполя для эвакуации жителей.

«Зеленый коридор», которого нет

Сборы были назначены с 9.00 до 16.00, на это время обстрелы должны были прекратиться. До ближайшей площади нам предстояло пройти пешком около 10 км. Собирались мы впопыхах, забыли телефон мужа и даже деньги. Взяли только воду и не много конфет. Остальные ресурсы оставили маме.

Общественный транспорт не ходил, до пункта назначения мы должны были дойти пешком. Несмотря на объявление о «коридоре», затишья не было, обстрелы продолжались. Рядом шли сотни таких же, как мы людей, были семьи с детьми, старики, и нас становилось все больше по мере продвижения к цели.

Мы прошли около километра, дойдя до исполкома. Там стояла толпа людей и была полиция. Обстрелы усилились, и нам объявили, что эвакуация невозможна, придется ждать следующего объявления о «тишине». Нас попросили спуститься в ближайший подвал для безопасности. В подвале не было ни воды, ни еды, стояли только несколько стульев и столов. Очень хотелось пить, но я терпела. Нам пообещали, что скоро за нами приедет автобус, чтобы отвезти в убежище Драмтеатра. Честно, мне уже не верилось, но автобус приехал, и мы с мужем влезли в него. Всю дорогу я молилась. Нас довезли до центра города, но вместо Драмтеатра высадили возле филармонии. Запустив всех в помещение, для нас открыли зрительный зал и сказали занимать места на полу и на креслах.

Помню, как я лежала на полу, отходила от усталости, когда неожиданно появился мой муж с целым ящиком еды. Там были крабовые палочки, мед и, самое главное, 6 баночек сладкого напитка. Оказалось, что украинские военные разрешили зайти в АТБ и взять необходимое – воды и еды. Это был праздник и знак мне, что рядом Кто-то есть и Он заботится о нас.

Задача выжить

Быстрой эвакуации так и не получилось. До 14 марта здание филармонии было нашим убежищем и домом. Сначала нас было около 400 человек, под конец нас стало больше 1000, из них примерно  400  — были дети.

В первый же день я записалась на дежурство. Каждый день с 6.30 до 18.00, пока не начинался комендантский час, мы пытались устроить наш общий быт. Кто-то убирал. Кто-то добывал снаружи еду – обычно этим занималась молодежь, еще солдаты Азова привозили продукты и делились своими пайками. Кто–то готовил — варили супы и даже однажды борщ. Еду раздавали строго, деля ее на порции, и нормировано выдавали воду, чтобы всем хватило. В здании было три унитаза, но они постоянно забивались без воды, поэтому, несмотря на обстрелы, мы обустроили два «места» на улице.

С каждым днем нас становилось все больше. Люди приходили сами после обстрелов, из разрушенных домов, растерянные, в домашних тапочках, многие были ранены. Многих приводили украинские солдаты. После обстрела роддома у нас появились три женщины с грудничками. Солдаты раздобыли для них большой термос, чтобы у мамочек постоянно был кипяток, и разрешили взять в аптеке детское питание, подгузники и т.п.

Взрослые по-разному реагировали на ситуацию и вели себя по-разному. Многие были как будто в ступоре. Даже врачи, оказавшиеся среди нас, не все были способны оказывать помощь пострадавшим. Но, слава Богу, были и те, кто не унывали при любых обстоятельствах и помогали справиться с кризисом окружающим. Так, одна женщина, кстати, работница филармонии, и ее дочь оборудовали одну из комнат для игр и занятий с детьми. Там они проводили уроки рисования, чтения и играли с детьми. 

          В бомбоубежище филармонии поместилось только 200 человек. Все остальные жили в главном зале и в подсобных помещениях филармонии. Спали мы на полу, на тоненьких одеялах, тело не выдерживало, все ныло, болело. После очередного обстрела наши окна лишились стекол, и стало нереально холодно, несмотря на то, что все спали в обуви и в одежде. Мы с мужем ютились на квадратном метре в переходе рядом с радиорубкой — вокруг темень кромешная, вонь, и никакой связи и информации.

В последние дни еды стало резко не хватать. За супом выстраивалась очередь с 8 утра, а выдавали с 14.00, по одному половнику. Вечером разносили печенье и сосиски детям. Все делили, чтобы никто не остался голодным. Молодежь все, что находили снаружи — чай, кофе, сыр — все приносили на «общий стол». Старики погрузились в угрюмое молчание.

Однажды из соседнего здания прибежали люди, сказали, что у них трое раненных и срочно нужен врач, чтобы извлечь из них осколки. Наша врач — лор Ирина из Донецка — в этот момент отсутствовала. Я вспомнила, как три года после окончания школы проработала в перевязочной при хирургическом кабинете, и отозвалась. Пока мы бежали к месту, вокруг все гремело, жужжало, свистели снаряды, мне было очень страшно. Окинув быстрым взглядом раненых, я увидела, что у одного парня были просто царапины, а у второго торчал маленький осколок. На первый взгляд ничего сложного, но когда я попыталась извлечь этот «кусочек», то оказалось, что это только верхушка айсберга,  за которой оказался огромный и колючий кусок железа… Парень оставил этот осколок себе на память. Обратно меня провожали, окружив с двух сторон и прикрывая своими телами, целовали мне руки и благодарили.

Я думала, страшнее быть уже не может. Но нас начали бомбить 500 килограммовыми бомбами. Бомбили, не переставая ни на минуту. Люди прибегали в панике, ища укрытия, места не было, но мы принимали и людей, и животных. Привезли еще женщин с трехдневными малышами. Сложно описать всю гамму чувств, которые я испытывала: ужас, боль, отчаяние, сострадание и жалость.

«пятеро сзади и двое спереди» — долгий путь в безопасность

14 марта мы узнали, что людям, попытавшимся выехать из Мариуполя самостоятельно на собственных авто, удалось выбраться и они уже в безопасном месте. Одна из наших женщин, все обращались к ней Петровна, решилась ехать и предложила свободные места мамочкам с детьми. Одна из мамочек побоялась и отказалась.

И тогда Петровна, говорит мне: «Наташа, есть место, собирайся». Я ответила, что мне надо два места, но мы с мужем маленькие и худенькие. Она промолчала, и я побежала к мужу собирать рюкзак.

Брали с собой по минимуму: вода и гематоген, спирт, скальпель, бинт и перекись, документы и сменное белье. Все остальное – мед, чипсы, чай оставили в филармонии, предупредив, чтобы люди забрали нашу еду.

Не дождавшись девяти утра, пятеро сзади и двое спереди, на свой страх и риск мы выехали. Так, вдоль моря, среди мин и брошенной техники, мы ехали через безлюдный и безжизненный город, который был уже процентов на семьдесят разрушен. Нам очень повезло, и мы смогли вырваться из этого кошмара…

Всю дорогу я читала молитву. Когда до ближайшего поселка осталось около двух километров,  у нас закончился бензин. Все мысли к Богу, помоги! Наша спасительница дозвонилась к людям, которые не пожалев свой последний бензин и двигатель, дотянули нас до с. Урзуф. Тут наши пути с Петровной разошлись.

На ночь нас поселили в летнем домике, со светом, но без отопления. На улице ночью доходило до минус 10 градусов, в доме было очень холодно, и я окончательно заболела.

Несмотря на плохое самочувствие, надо было ехать дальше. Мы решили добраться на попутках до родственников, которые живут в Бердянске. Девочка Настя с сыном, которая выехала с нами из Мариуполя, решила присоединиться к нам. Часа два мы с Настей пытались остановить проезжавшие машины. Я предлагала водителям деньги, все, что у меня были, только бы довезли нас. Кто-то просто отказывался, а кто-то обещал вернуться за нами через несколько дней.

Я молилась. И вот я вижу, как возле Насти останавливается машина, и спустя пару минут Настя машет нам рукой, подзывая к себе. Оказалось, что водитель Алексей  согласился довезти нас всех совершенно бесплатно. Всегда буду помнить нашего героя Лешу, и благодарить Бога за встречу с ним.   

В Бердянске уже мама мужа позаботилась о нас. Настя с Никитой отогрелись и рванули дальше, а мне просто необходимо было хотя бы чуть-чуть отлежаться и подлечиться. Как только мы вышли на связь, на нас обрушились предложения о помощи. Родные, друзья, коллеги – все звонили, писали, звали к себе, предлагали жилье и материальную помощь. Я очень благодарна за это им всем, в те дни для нас было очень важно получить такую душевную реакцию и поддержку.

Набравшись немного сил, через пару дней мы с мужем на эвакуационном автобусе отправились в Запорожье. Ехали стоя 10 часов, было нелегко, но Бог помог пройти и это.

В Запорожье нам опять помогали друзья, они мое богатство, мой клад и все очень дороги мне. Это такая поддержка, в такую минуту, которая давала силы жить. Отдельно хочу упомянуть врачей в Запорожье, которые в кратчайшие сроки обеспечили нас необходимыми лекарствами. Спасибо Вам за Вашу отзывчивость и понимание!

Сегодня мы с мужем находимся в безопасности в г. Бурштын, Ивано-Франковской области. Я продолжаю работать в сфере правозащиты, поддерживаю и консультирую пострадавших от войны, делюсь своим опытом выживания в горячих точках, под оккупацией, предоставляю информацию об эвакуации жителям Донецкой и Луганской областей.

На днях я узнала, что маму вместе с другими жителями вывезли из Мариуполя в Россию, вроде бы их содержат в нормальных условиях, в какой-то больнице, но подтверждения этому нет, так как связаться с ней я не смогла.

Материал подготовила Дорофеева Наталия для БО «Легалайф-Украина»

Публикация интервью стала возможна благодаря поддержке Правительства Канады в рамках проекта «Голос женщин и лидерство – Украина», внедряемого Украинским Женским Фондом (УЖФ). Ответственность за содержание информации несет БО «Легалайф-Украина». Информация, представленная в статье, не всегда отражает взгляды Правительства Канады и УЖФ.

• 
  Криминализация покупателей сексуальных услуг: какие выводы законодатели обязаны сделать из «скандинавской модели»?
  Сторонники скандинавской модели утверждают, что декриминализация продажи секса признает дисбаланс власти в секс-работе — но обеспечивает […]
• 
  ДАЙДЖЕСТ НОВОСТЕЙ DECRIM NOW ЗА МАЙ 2023 ГОДА
  Секс-работники Таиланда надеются, что выборы изменят их жизнь Таиланд 10 мая 2023 года Секс-работники Таиланда возлагают […]
• 
  Международный День Секс-работников 2023: Дата, Тема, История, Значение
  Международный день секс-работников имеет огромное значение для защиты прав секс-работников и для борьбы с предрассудками, с […]
• 
  Таиланд разрабатывает законопроект о декриминализации своего миллиардного секс-бизнеса
  БАНГКОК, апрель 2023 Состоящая из многих рядов массажных салонов, пульсирующих неоном ночных клубов и баров в […]
• 
  В штате Невада (США) возобновились споры о регулировании секс-работы
  Секс-работа, и законы ее регулирующие могут быть сложными, нюансированными и склонными к неверной трактовке — в […]
• 
  Новое исследование утверждает, что Хорватии необходимо декриминализировать секс-работу
  Хорватии необходимо прекратить уголовное преследование людей, продающих сексуальные услуги, и сосредоточиться на экономических причинах, побуждающих женщин […]