Как Шведская модель полностью поменяла жизнь секс-работников Франции. Часть 1: история вопроса

В 2019 году во Франции за шесть месяцев было убито 10 секс-работниц. Активисты настаивают, что в этом виновата «шведская/скандинавская модель» и ее криминализация клиентов. Журналистка издания opendemocracy.net Полина Баклакова провела собственное расследование для подтверждения этой версии. (от редакции: в связи с большим объемом расследования мы решили разделить его на несколько частей. Полная оригинальная версия на английском языке находится по ссылке здесь)

В августе 2018 года Ванесса Кампос (Vanessa Campos) умерла, глядя в дуло пистолета полицейского офицера.

Но не сам офицер убил ее в самом сердце парижского Булонского леса — большого общественного парка на окраине города и одного из самых известных мест секс-работы во Франции. Расследование убийства показало, что за несколько дней до этого в том же районе машина полицейского была взломана и его табельный пистолет украден группой неизвестных. Несколько ночей спустя эта группа преступников, у которых теперь был пистолет, решила быстро заработать немного денег, ограбив кого-нибудь в лесу. Они знали о репутации Булонского леса и, вероятно, предполагали, что многие покупатели секса будут ходить в темноте в одиночестве с наличными. Поэтому они пошли туда. Когда они наткнулись на Кампос и ее клиента, они нанесли удар. Кампос позвала на помощь и попыталась вмешаться. И тогда один из грабителей нажал на курок.

Цепь событий, приведших к смерти Кампос, вызывает множество вопросов. Прежде всего: почему темный и отдаленный лесной массив на окраине города стал одним из центров парижской секс-работы? По словам Тьерри Шаффаузера (Thierry Schaffauser), французского секс-работника и представителя профсоюза секс-работников STRASS, ответ предельно ясен. «Когда Ванесу Кампос убили, мы начали бить во все колокола, потому что для нас было очевидно, что ее смерть наступила по вине нового закона по регулированию секс-работы».

Новый французский Закон от апреля 2016 года представляет собой основу для борьбы с проституцией, вдохновленную скандинавской моделью регулирования секс-работы. (В этой статье используются как «секс-работа», так и «проституция» в качестве конкретных терминов. «Проституция» используется только для отражения идеологической позиции, занимаемой правительствами и аболиционистскими феминистками). Его ключевыми элементами являются так называемая общенациональная «Программа Выхода», призванная помочь людям прекратить продажу секса, которая является продолжением хорошо зарекомендовавшего себя французского закона о борьбе с сутенерством, плюс криминализация покупки секса. По словам Шаффаузера, именно последний элемент Закона является причиной того, что Кампос работала в месте, где ее легко могли убить. «Ей пришлось работать в той части леса, где нет света и которая находится очень далеко», — объяснил он. Хотя секс-работой занимались в Булонском лесу на протяжении десятилетий, раньше все в основном происходило на окраинах леса — ближе к другим секс-работникам и дорогам, полным света.

Когда Кампос погибла, многие европейские страны обратили внимание на ее убийство. Франция — нет. Несмотря на возмущение европейского сообщества секс-работников и четкую линию, которую они провели между Законом и ее убийством, только один французский политик удосужился это прокомментировать. Динамика роста преступлений остается прежней и сегодня, хотя за прошедшие два года ситуация резко обострилась.

За шесть месяцев с июня по декабрь 2019 года во Франции было убито не менее 10 секс-работниц. Это вдвое превышает и без того поразительный показатель смерти — один секс-работник в месяц, который был во Франции в 2014 году, за два года до принятия закона. Шаффаузер отметил, что он никогда не видел такого вопиющего роста насилия за всю свою карьеру секс-работника и активиста. Он винит в этом именно Закон, как и большинство французских секс-работников, многочисленные ассоциации здравоохранения и влиятельные неправительственные организации, такие как Médecins du Monde. [Médecins du monde, или «Врачи мира», — международная гуманитарная организация, которая оказывает неотложную и долгосрочную медицинскую помощь наиболее уязвимым людям в мире]. Тем не менее, ни один политик Франции до сих пор публично не прокомментировал недавний рост смертности секс-работников.

В июне 2020 года правительство Франции опубликовало Оценку закона от апреля 2016 года, первую официальную оценку законодательства с момента его принятия четыре года назад. Огромный отчет на 238 страницах охватывает все: от административных вопросов, препятствующих эффективности, до необходимости лучше защищать несовершеннолетних от проституции. Но ни на одной странице этого долгожданного отчета не говорится о насилии, с которым секс-работники столкнулись после принятия Закона. Фактически, в нем не упоминается, как Закон вообще повлиял на секс-работников. «Правительство опросило наши ассоциации для подготовки Отчета, но ничего из того, что мы рассказали, не вошло в окончательный результат», — сказала Сара-Мари Маффесоли (Sarah-Marie Maffesoli), юристка и руководительница проекта по защите прав секс-работников в Médecins du Monde. — Как будто нас и не существует. Действительно, список источников в отчете показывает, что его авторы в процессе исследования явно предпочитали общаться с организациями, выступающими против секс-работы. Из двадцати опрошенных ассоциаций четырнадцать являются открыто аболиционистскими, и только шесть выступают против аболиционизма или более уклончивы в своем позиционировании.

Неизменная приверженность французского правительства скандинавской модели соответствует общемировой тенденции. Несмотря на многочисленные свидетельства того, что скандинавская модель и усиление насилия в отношении секс-работников связаны, секс-работникам и их союзникам не удается убедить сторонников этой модели в ее недостатках. Почему это происходит? И каковы последствия этой неудачи для секс-работников?

От регламентирования к нео-аболиционизму

Проведем для начала урок истории. В первые годы двадцатого века Франция придерживалась регламентационного подхода к проституции. Государство контролировало секс-работников посредством обязательных медицинских осмотров, страна пыталась ограничить секс-работу более контролируемыми помещениями в виде публичных домов или закрытых борделей. Закон Марты Ришар (Marthe Richard law), принятый в 1946 году, обозначил изменение подхода: после введения этого Закона за несколько месяцев были закрыты 1400 борделей. Также были созданы службы профилактики и «социальной реабилитации» для секс-работниц в крупных французских городах. В результате секс-бизнес во Франции в основном переместился на улицы, но некоторые предприимчивые секс-работницы вместо этого решили найти творческие способы обойти Закон. Началась игра в кошки-мышки.

«После принятия закона Марты Ришар секс-работницы решили покупать студии в зданиях на улицах, — сказала Энн (имя изменено). Энн (Anne) — гражданка Франции, работала проституткой с 2002 по 2018 год и большую часть последнего десятилетия она была частью активистской сцены Парижа. «На [улице Сен-Дени] есть несколько зданий в четыре-пять этажей. Они полностью были заняты секс-работниками», — сказала она. «Двадцать лет назад в здании, где я работала, мы все были проститутками. Мы вообще-то владели этим зданием».

Но, несмотря на постоянное присутствие секс-работников как в зданиях, так и на улицах, отношение общества к секс-работе стало меняться. Побуждение к регулированию проституции исходило из идеи, что проститутки — это «социальные извращенцы», за которыми нужно внимательно следить и отговаривать от их худших побуждений. Между тем аболиционистское мышление утверждало, что проститутки являются жертвами насилия, присущего их работе, и что они должны быть спасены и реабилитированы в «нормальном» обществе. Аболиционистки Франции были также тесно связаны с особым направлением феминизма, которое рассматривает проституцию как «оскорбительное по своей сути занятие» и считает продажу своего тела одним из величайших факторов, способствующих женоненавистничеству и патриархату в обществе. И именно эта линия аргументации восторжествовала во Франции в середине прошлого века.

В 1956 году французское правительство объявило домогательство на улице криминальным проступком. Четыре года спустя страна ратифицировала Конвенцию Организации Объединенных Наций о борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими лицами. В том же году были удалены все государственные и медицинские записи, связанные с проституцией. Было создано больше профилактических программ, а регулирование проституции было запрещено. К 1970-м годам секс-работников регулярно штрафовали за привлечение клиентов. В 1975 году в стране был принят Закон, по которому секс-работникам, виновным в неоднократных домогательствах, грозило тюремное заключение.

Тем не менее, несмотря на растущую критику в отношении секс-работы, она оставалась законной – покупка и продажа секса никогда не были явно запретными. На самом деле, до 1990-х годов единственным официально криминализированным аспектом проституции было сутенерство или получение прибыли от секс-работы в качестве третьего лица – то, что и остается в рамках закона, действующего сегодня. Эта «серая зона» создала путаницу даже для юристов: проституция, которая одновременно игнорируется законом, но против которой ведется борьба путем ее отмены, не имела четкого правового статуса.

В 1994 году в стране была введена уголовная ответственность за активное привлечение клиентов секс-работниками. Затем, в 2003 году, Франция приняла новый Закон о национальной безопасности (известный в просторечии как Закон Саркози в честь бывшего президента Франции Николя Саркози) (Law for National Security — Sarkozy Law), который криминализировал пассивное домогательство, а также приобретение, торговлю и покупку сексуальных услуг у проститутки «в особо уязвимом положении». По закону Саркози было вынесено всего несколько приговоров, но многие люди были арестованы и заключены под стражу. В соответствии с этой политикой «институционализированного преследования», как назвала это французская Лига прав человека (French Ligue des Droits de L’Homme), если кто-то был пойман на домогательстве, он мог отправиться в тюрьму на срок до двух месяцев и быть оштрафован на 3750 евро.

Неподтвержденные свидетельства секс-работников показывают, что, даже когда правительство сделало среду вокруг секс-работы более репрессивной, люди продолжали продавать секс. Закон о запрете домогательств не смог положить конец секс-работе. Итак, в 2011 году Национальное собрание Франции (French National Assembly) обозначило второй сдвиг в стратегии, приняв резолюцию, подтвердившую неоаболиционистскую позицию страны в отношении проституции. На разработку последующего закона ушло более четырех лет, и в апреле 2016 года он был наконец принят.

Новый Французский Закон от апреля 2016 года сделал следующие нововведения:

1. Отменил статью о запрете домогательства Закона о Национальной Безопасности.

2. Криминализовал покупку секса. Нарушители, впервые нарушившие правила, будут оштрафованы на 1500 евро, а повторно нарушившие Закон — на 3750 евро.

3. Создана общенациональная «программа выхода» из проституции, которой управляют аболиционистские организации. Секс-работники могут при определенных условиях подать заявку на участие в этой программе; если они одобрены, они могут получить временный вид на жительство.

4. Укрепил приверженность Франции борьбе с торговлей людьми.

5. Продолжил уголовную ответственность за сутенерство или получение прибыли от секс-работы в качестве третьего лица.

6. Начал борьбу с т.н. «гламуризацией» проституции на том основании, что это нацелено на молодых людей и заманивает их в индустрию.

На бумаге Франция ввела этот Закон, чтобы усилить борьбу с проституцией и спасти «людей, оказавшихся в ситуации проституции» — термин, который звучит почти так же странно по-французски, но служит для того, чтобы пролить свет на отношение правительства к секс-работникам как к пассивным субъектам, которые не могут не попасть в деградирующую индустрию. Но Шаффаузер подозревает, что истинная мотивация принятия закона — старая как мир история: заигрывание с избирателями. «Мэры и местные политики хотят получить на перевыборах голоса людей, которые жалуются на секс-работников на улицах, и при этом они знают, что секс-работники как правило не голосуют. Как правило они мигранты, а если и не мигранты, то они все равно не будут голосовать, потому что голосовать (им) не за кого». Около 80 процентов уличных секс-работников во Франции — мигранты. Криминализация клиентов, по его словам, служит той же цели. «[Политики] знают, что если у вас нет клиентов в определенной сфере, вы уходите, потому что вы не зарабатываете там денег. И для них это хорошо, потому что проститутки в вашем районе могут оттолкнуть людей от покупки квартиры».

Энн была успешной секс-работницей. Более того, ей очень нравилась ее работа. «Жизнь, которая у меня была, не очень легкая, но я предпочитаю именно ее, пока у меня есть лучшие условия для практики», — сказала она. Но условия работы Энн и ее коллег изменились, когда новый Закон вступил в силу. Она продержалась два года по новому Закону, прежде чем ушла из бизнеса. «Я перестала работать, потому что выгорела и не видела будущего. Мое тело устало, как и мой разум», — сказала она. «После принятия Закона деньги перестали поступать. У меня было бы два клиента в день, я бы зарабатывала достаточно, чтобы жить, но я хочу не выживать, а хочу, как и все остальные, иметь хорошую жизнь».

Наблюдение за тем, как новый Закон повлиял на ее коллег, также нанесло ей огромный психологический урон. В период с 2016 по 2018 год она постепенно сокращала часы работы, чтобы справиться с ситуацией. «До того, как я стала активисткой в 2010 году, я работала с 6 вечера до часа ночи. Но к концу работы я так уставала, что у меня не было настроения. Тогда я начала работать с 8 вечера до 11», — сказала она. «Я больше не думала о том, чтобы заработать больше, потому что с этим законом все было так хреново. Я видела, как мои коллеги плакали и говорили, что они больше не могут зарабатывать. Было трудно, потому что мы проиграли бой. В конце концов, я перестала спускаться по лестнице на улицу. Я просто принимала клиентов по телефону».

В 2018 году исследование, проведенное по заказу Médecins du Monde, показало, что у 63% секс-работников ухудшилось качество жизни после принятия нового Закона. Прямые последствия криминализации клиентов были названы главной причиной.

Продолжение расследования по ссылке здесь

Текст Полина Баклакова

Опубликовано 16 октября 2020 года на портале opendemocracy.net