“ИЗ АДСКОЙ ВОЙНЫ Я ПОПАЛА В АД СИНДРОМА ОТМЕНЫ” / КРИК О ПОМОЩИ

"Из ада войны я попала в ад синдрома отмены" - это история нашей активистки и руководительницы Житомирского филиала БО "Легалайф-Украина" Татьяны Романенко, которая в поисках убежища от войны покинула Украину, но оказалась в затруднительном положении из-за невозможности получить жизненно важное лечение.

Надеемся, что эта история найдет своих адресатов в Украине, Европе или Дании, где сейчас находится героиня, которые смогут сделать эту историю публичной, привлекут к ней внимание общественности и соответствующих учреждений, чтобы Татьяна получила как можно быстрее помощь и необходимые лекарства.

Дальше прямая речь

Я благодарна каждому волонтеру, каждому человеку, который помогал мне на моем пути к безопасности - от войны в Украине к мирной Европе. Я благодарю Данию, как государство за то, что предоставила мне убежище.

Но, к сожалению, я не в безопасности, так как остаюсь не обеспеченной самым необходимым – жизненно важными лекарствами. Я нуждаюсь в помощи. Каждый час приближает меня к моему личному аду, потому что я наркозависимый человек и нуждаюсь в лечении, которое не могу получить уже вторую неделю пребывания в Дании. Я со страхом жду того дня, когда мой маленький запас лекарств, что я привезла из Украины, закончится, и начнутся страдания и боль от синдрома отмены.

Поэтому я решила рассказать свою историю в надежде, что кто-то сможет помочь в решении моего болезненного вопроса. Вопроса жизни и смерти. Это мой крик о помощи.

Татьяна Романенко

Жизнь «до»

С 2008 года я живу с ВИЧ-инфекцией, а с 2010 года получаю препараты заместительной терапии (ЗПТ) – это жизненно важное лечение для людей с наркозависимостью.

Примечание ред: Заместительная поддерживающая терапия является признанным в мире и наиболее экономически эффективным методом лечения лиц с психическими и поведенческими расстройствами вследствие употребления опиоидов. В Украине лечение ЗПТ обеспечивает государство. Помимо своей эффективности в предупреждении ВИЧ-инфекции, ЗПТ также снижает риск инфицирования гепатитом С, повышает приверженность к лечению ВИЧ и уменьшает риск передозировки.

С 2015 года занимаюсь оказанием помощи и консультирую наркозависимых о том, каким образом они могут реализовать свои права и получить лечение ЗПТ в Украине. Для них это шанс изменить свою реальность и  вернуться к жизни, к семьям, к работе - шанс, который когда то получила и я.

Могла ли я предполагать, что мне вновь придётся добиваться своего права на здоровую жизнь, находясь  в чужой стране, в одиночестве, без знания языка, устоев, где я не ориентируюсь в ситуации, где нет близких. Нет, не предполагала. И вот уже 2 недели я не могу получить никакой медицинской поддержки, и я в ужасе.

Жизнь «после»

После начала войны  я до последнего отказывалась верить в происходящее! 10 дней ступора! В первые дни ничего не изменилось. Было шоковое состояние! Первые выстрелы и бомбы были на заднем плане. Готовились к худшему, когда началась паника, загрузила холодильник, купила необходимые лекарства.

Моей семьей была собака Бублик и квартирант Богдан, который жил у меня 4 месяца, а с первых дней войны ее мобилизовали. Еще две племянницы, которых я когда-то считала своей семьей. Мои родители еще в 1991 году взяли на воспитание дочерей моей сестры, которую убил муж. Одна из племянниц жила в Польше последние два года (с ней я год не общалась из-за разногласий по поводу права собственности на квартиру моих родителей, в которой я жила в последнее время), а вторая поехала к ней в начале войны.

Несмотря на страх и панические настроения, я продолжала работать социальным работником. Двум смертям не бывать… - говорила я, и продолжала оказывать посильную помощь тем, кто оказался в положении хуже, чем я. Работа заключалась в тестировании и консультировании про ВИЧ и инфекции, передающиеся половым путём.

Кроме того, как представительница БО «Легалайф - Украина» помогала справиться с ситуацией секс-работницам, по возможности помочь им с самым необходимым -  лекарствами, продуктами, водой, теплыми вещами и т.д. Прежде всего,  это ВИЧ-инфицированные секс-работники и наркозависимые, и большинство из них остались без работы, жилья и средств к существованию.

Мой родной город Житомир оказался в зоне боевых действий. Но даже не это стало главной причиной решения уехать. Муж моей племянницы приехал в Украину, казалось бы, чтобы защищать Родину, но на самом деле больше всего его интересовала моя квартира. Сам он из Одесской области, но почему-то решил приехать ко мне, в квартиру моих родителей. Когда он оказался на моем пороге с претензиями на мое жилье, с оскорблениями и угрозами меня убить, сработал инстинкт самосохранения. И я убежала!

Побег

15.03.2022 я выехала за пределы Украины. Неделю я готовилась, продумывала всё до мелочей. Доделала все дела, перевела все деньги на карты, по совету знакомого, который был в Норвегии. Своего любимого пёсика Бублика завезла к родственникам в  село. Я понимала, что  дорогу ему будет тяжело перенести. Я не знала, куда я доеду, и что меня ждёт. Это решение мне тяжело далось, но так было необходимо.

Решила добраться в Берлин. Списалась с общественной организацией Союз наркопотребителей Германии. Они обещали помочь с получением препаратов ЗПТ. Это было самое главное для меня. Я понимала, что именно без этих препаратов я не смогу выжить. До границы я добралась за 5 часов. Днём пересекла границу, людей было меньше, по сравнению с первыми днями войны, когда, например,  моя племянница простояла на границе целый день с маленьким ребёнком. Я за час уже была на территории Польши. Запас препаратов еще был: АРТ (лечение ВИЧ) на 3 месяца, ЗПТ на месяц. Именно эти препараты помогали справиться со стрессом, но именно из-за стресса выросла дозировка.

Проезжавшие поляки на своей машине довезли меня до Варшавы. Накормили, привезли в распределительный Центр. Там была регистрация, мне дали польскую сим-карту и сказали, как только кто-то будет ехать на Берлин, «мы вам перезвоним».

 Буквально через полчаса меня забрал голландец, который ехал через Берлин на своей машине. Я как-то смутно помню дорогу. Выехали в 7 утра и в час ночи я уже была в Берлине. Нас расселили в гостинице, утром был шведский стол. Я написала в мессенджер человеку (парню из Союза наркопотребителей Германии), который обещал помощь. Ответ был таков: регистрируйся и перезвони на немецкий номер, который он мне написал.

Огромный Берлин, в котором я не ориентируюсь. К тому же я не говорю ни на английском, ни на немецком. Вопрос: как звонить, куда идти, что делать, когда не понимаешь язык?

И тут знакомая Мира написала, что она с ребенком в Дании с 13.03.2022 и уже решился вопрос с ее лечением, то есть она уже получает там препарат ЗПТ. Я взяла билет через Гамбург в Копенгаген.

На границе с Данией всех украинцев сняли с поезда. Оказывается, 16.03.2022 года был принят специальный закон для беженцев из Украины о возможности получения вида на жительство в Дании на 2 года.

В 4 часа утра  миграционная служба пыталась добиться от меня возьму ли я статус беженца. Я падала со стула от усталости, ничего не понимала, что от меня хотят. После разговора добралась до раскладушки в какой-то палатке, где были беженцы и наконец-то заснула. Дальше провал в памяти.

Сейчас я спрашиваю себя,  как нас везли в лагерь для беженцев? Кто нас сопровождал? Я толком ничего не помню. Неделю я молчала, что мне нужны лекарства. Думала, что обращусь в Красный Крест, под чьей опекой я оказалась, и всё решиться.

Оказывается, это была самая простая часть моего пути! Я потерялась во времени. Дни получились без дат, отсчёт стал с понедельника по пятницу. В пятницу мне оформили временную карту пребывания, и стала ждать понедельника, когда можно обратиться в клинику.

На территории лагеря (потом мне сказали он называется «Чистое поле») для беженцев клиника работает три дня в неделю. С 9 до 11.  Меня записали на среду, на интервью. О!, - подумала я, - как раз всё решиться с препаратами. Это было только начало моих злоключений.

В  среду медсестра записала мои личные данные и потребности в лечении на листок А-4 и вручила его мне. Мне сказали, что чем быстрее я попаду в автоматическую систему Евросоюза, тем быстрее я получу медицинскую и социальную помощь. Но сколько времени это займет, никто не мог сказать. А мой запас лекарств уже подходил к концу.

И я начала писать друзьям и знакомым. Я связалась с Антоном Басенко (Program Manager в European AIDS Treatment Group), он был единственным, кто смог предоставить хоть какую-то информацию о медицине в Дании. Другие, к кому я обращалась, не знали или не понимали, как в Дании работает медицинская система помощи таким, как я. Я связалась с кучей общественных организаций в Украине, в которых работала до войны. Никто не мог помочь. Сказали, я буду первопроходцем! Спасибо, конечно, за честь, но пока не получилось и я до сих пор без лекарств.

Я поехала в коммуну, где моей знакомой Мире удалось получить препарат для себя. Их медсестра едва дозвонилась в Центр, где я находилась до этого. Ей пообещали, что все решат, и я получу лечение на следующий день! Это была очередная пятница.

Огромная проблема при таких обстоятельствах – языковой барьер. Я в ускоренном порядке научилась, как пользоваться переводчиком и гугл картами. На территории лагеря был еще один человек, с такими же заболеваниями, ВИЧ и наркозависимостью плюс он болел гепатитом С и когда-то туберкулезом. Его тоже повсюду футболили, как мяч.

Неделю я находилась в одном Центре, потом меня перевели в другой, в котором я нахожусь до сих пор. Я и другие люди, которые оказались со мной в этом Центре, мы не понимаем, что нам делать. Никто толком ничего не объясняет, мы спрашиваем друг у друга, получая обрывки информации о том, каким образом подавать документы в Миграционную службу. Можно долго кататься по лагерям беженцев пока кто-нибудь не подскажет куда ехать и что делать.

Я 2 дня не могла заполнить форму подачи документов онлайн на сайте миграционной службы. Случайно оказалось, что моя соседка по комнате едет подавать документы в один из административных Центров Миграционной службы в бумажном виде. Я поехала с ней.

26.03.2022 я подала заявление о предоставлении мне вида на жительство. Обычно они рассматриваются в течении 4 дней, но в связи с наплывом беженцев, график плавающий. Сколько ждать присвоения статуса не ясно.

Итак, в пятницу я попала в клинику, где пообещали всё уладить с ЗПТ. Опять объяснила через переводчика, в каких препаратах я нуждаюсь. Мне в очередной раз ответили, что они с таким не сталкивались и нужно обращаться в Министерство здравоохранения Дании с запросом на финансирование лечения таких заболеваний.

Выше медсестры я не смогла прорваться через барьеры бюрократической машины. Разговор в этот раз получился эмоциональным, уже и переводчица начала объяснять, что надо быстрее подать документы в Миграционную службу Дании, чтобы легализироваться в стране и получить необходимую помощь.

И вот следующий круг ада! Синдром отмены препарата для меня будет адом похлеще войны. Все наркозависимые этого бояться. Это значит, что я не смогу жить, я не смогу передвигаться, я не смогу просто трезво мыслить.

На новом месте нас заселили в здание бывшего госпиталя. Интернета нет. Прошло 2 дня пока я подключила интернет. Условия спартанские, но для меня это не было главным, бывали условия и похуже. Я опять иду к медсестре. Здесь уже попросили коробочки от препаратов и написали в клинику сообщение при мне, что я больна и нуждаюсь в помощи. Это было в среду.  

02.04.2022 - опять выходные и опять я жду, когда ко мне передом, а к лесу задом развернётся бюрократическая машина Евросоюза. И мне наконец-то предоставят медицинскую помощь в полном объёме, в которой я нуждаюсь.

За 2 недели пребывания на территории Дании я так и не смогла решить свою насущную проблему. Чувствую себя  песчинкой, попавшей в водоворот событий. Контакт с людьми, которые принимают решение, ограничен до минимума. Максимум, что я могу, это писать письма в разные инстанции, в ответ на которые приходит однообразное «сорри, мы очень озабочены вашим состоянием. Попробуем помочь».

Первопроходца из меня не вышло, пока

За эти две недели я безрезультатно обращалась, куда только можно. Писала в Международный Комитет Красного Креста, в ответ меня перенаправили в местное Датское отделение Красного Креста, которые, в свою очередь, перенаправили меня в Сообщество наркопотребителей BrugerForeningen. Представитель BrugerForeningen  передал мой номер телефона в юридическую поддержку. 28.03.2022 мне действительно кто-то звонил, возможно, из этого отдела юридической поддержки, но звонивший говорил на английском,  а рядом не было никого, кто мог бы помочь с переводом, поэтому разговор не удался.  Писала также в Aids fondet (Датский СПИД-Фонд), в  DRUG USER’S UNION THE DANISH DRUG USERS UNION (Датский союз наркоманов), в INDRO eV. Сегодня я уже не знаю, куда еще можно обратиться.

Бороться с бюрократической системой Евросоюза у меня почти не осталось сил. И что дальше - я не знаю.

Что теперь делать в этой ситуации и как вернуться домой, тоже не знаю: с 1.04.2022 проезд по территории Евросоюза для беженцев из Украины стал платным…

Подготовила материал: Наталья Дорофеева для сайта БО "Легалайф-Украина"